Стамбул вот уже десять лет живет в ожидании мощного землетрясения. Чтобы уменьшить возможный ущерб, власти страны приняли ряд программ. Однако равнодушие и коррупция оказываются сильнее чувства самосохранения.
Стамбул гяуры нынче славят,
А завтра кованой пятой,
Как змия спящего, раздавят…
Александр Пушкин
Кто пустился в путь со скоростью 5 сантиметров в год?
Когда-нибудь Средиземное море исчезнет: ведь Африка медленно, но неуклонно дрейфует в сторону Европы — скользит, как по льду, по вязкой, тягучей массе. Это великое переселение земель, спешащих на север, как армия Алариха, не оставит в покое и это море — водную арену, где в сражение вступают горы до небес и дали до горизонта. Море проиграет, даль ретируется. До неизбежного единения двух частей света — 50 миллионов лет. Лишь горная область останется швом, которым будут «сшиты» Африка с Европой.
Аравийский полуостров тоже с поразительной скоростью движется на север: 5 сантиметров в год! На своем пути он постепенно сминает южное «подбрюшье» России — Кавказ, «кристаллические кучи огромных ледников» (Николай Заболоцкий). Другое препятствие на его пути — Малая Азия, Турция. Но преграда ли?
Турция лежит на сравнительно небольшой Анатолийской плите, которая стиснута тремя другими, более рупными плитами. С юга на нее напирают Африканская и Аравийская литосферные плиты, с севера — Евразийская плита. Аравия, дрейфуя на север, толкает перед собой всю Анатолию с той легкостью, с какой в дни уличных беспорядков какой-нибудь танк разбрасывает оставленные на его пути «легковушки». Итак, под напором громадной литосферной плиты Турция смещается, упираясь, как в стену, в Евразию. Ее прижимает к стене, а она цепляется за нее и рывками «пытается» выскользнуть. Нет, ее не раздавит в тисках. Силы, действующие на эту плиту-обломок, таковы, что в сумме дают результирующую величину, которая и выталкивает ее на запад. А она все цепляется за соседние выступы. Напряжение в ней растет.
В некоторых районах Турции это напряжение легко разряжается, без сотрясений, без подземных толчков — здесь нет сейсмической угрозы. Так повезло, например, местности, лежащей в ста километрах к северу от столицы страны, Анкары. Здесь, в местечке Гереде, есть одна любопытная стена. Каждые пару лет обе ее половины заново фотографируют. Сличая снимки, сделанные в разное время, легко увидеть, что ширина проема, разделяющего части стены, увеличивается. С точки зрения геологов, южная половина кладки пребывает собственно в Турции, в то время как северная принадлежит уже Черному морю, хотя само оно въяве находится в ста километрах отсюда — дальше на север.
Но это «гладко, безопасно» — редкий случай, исключение. Кто-то метко сравнил взаимные перемещения литосферных плит с попыткой человека пробежать сквозь заросли колючего кустарника. Рано или поздно иглы вопьются в одежду, раздерут ее, поранят тело или, наоборот, напряжение разрядится иначе: ветка, вцепившаяся
в одежду, обломится. Рано или поздно послышится треск или громкий, скрипучий звук, и тогда по рукаву куртки протянется убийственно неприятный порез.
Так и с подземной стихией. Одна плита каким-нибудь выступом («иглой») вонзается в другую, не пускает ее, пока та, вторая, не треснет, не содрогнется. От этих ударов пошатывается все наверху, над очагом землетрясения. И вот напряжение спадает, и плиты снова скользят, как нож по маслу, как коса по траве. Но вот на северо-западе Малой Азии коса нашла на камень.
В ХХ веке почти вдоль всего северного побережья Малой Азии две литосферные плиты сцепились друг с другом. Два подземных «мотора» тянут их в разные стороны, плиты отчаянно буксуют, но время от времени сотрясаются. Так человек, в одежду которого впились шипы, рано или поздно двинется с места, и тогда его куртка треснет по швам. Здесь раздирается земля, валятся постройки.
«Центральная часть Турции движется со скоростью два-три сантиметра в год в западном направлении. Однако часть ее верхнего края жестко сцеплена с Евразией. Поэтому она не перемещается все время вместе с остальной частью плиты, а запаздывает и рывком нагоняет ее, когда напряжение заметно возрастает», — так описывает это событие геолог.
Что случится к 2030 году?
В ХХ веке разрушительные землетрясения происходили и на Кавказе (например, Спитакская катастрофа 1988 года), и в различных районах Турции. Лишь на участке длиной 160 километров, к югу от Мраморного моря и одного из величайших городов всех времен и народов — Константинополя-Стамбула, вот уже два с лишним столетия все спокойно. В высшей степени подозрительно! Какое-то затишье перед бурей, сказал бы недобрый пророк. Ведь все это время здесь накапливалось напряжение, но разрядки не было. Две тяжеловесные плиты висят, можно сказать, на волоске. И он ведь перетрется, не может не… В обозримом будущем плиты двинутся прочь, одним рывком наверстывая упущенное. Одним рывком — тем мощнее он будет, тем разрушительнее. И всего в нескольких километрах к северу от места, где может произойти подземный взрыв, шумит, волнуется древний город, в котором проживают более десяти миллионов человек.
В окрестности Стамбула случались мощные землетрясения. Об этом сохранились свидетельства историков; о том же говорят данные геологических исследований. Лишь два последних столетия не пополняют эту летопись «беспокойства Земли». Тут не только научная статистика, но и здравый смысл говорит, что новый удар все вероятнее. Когда же он будет нанесен?
Стамбул… Гордый, жизнерадостный город. Бурлит его жизнь, кипят восточные базары. Но все может в одночасье измениться. Метрополия на Босфоре живет в ожидании одного из самых разрушительных землетрясений XXI века. Всего лишь в пятнадцати километрах к югу от нее, по дну Мраморного моря, пролегает СевероАнатолийский разлом, протянувшийся на тысячу с лишним километров вдоль границы двух литосферных плит, Евразийской и Анатолийской. Именно он, по существу, разделяет Европу и Малую Азию.
К подземным толчкам в Турции привыкли. Все-таки 95 процентов территории страны лежит в зоне сейсмической активности. Здесь каждый год земля под ногами начинает шататься. И все же этот разлом занимает особое место на карте страны. Согласно статистике, только в ХХ веке вдоль него произошло шестнадцать землетрясений магнитудой около 7 и выше, причем всякий раз новый очаг угрозы оказывался все ближе к Стамбулу, подбираясь к нему, словно воинство Мехмеда-завоевателя.
Так, в 1939 году катастрофа произошла далеко на востоке страны, близ Эрзинджана (погибли 32 700 человек). Ее магнитуда равнялась 7,9. В последующие пять лет было зафиксировано еще три мощных подземных толчка магнитудой 7,1 и дважды 7,3. Стихия ровняла с землей целые деревни. Землетрясения продолжались здесь и в последующие десятилетия. Долгое время геологи не могли понять, случаен или закономерен подобный разброс очагов сейсмической активности. Лишь сравнительно недавно они сумели объяснить особенности движения Анатолийской плиты. Зажатая «между молотом и наковальней» — Аравией и Евразией, — она рывками движется на запад. Это продолжается, самое меньшее, вот уже пять миллионов лет. Всякий раз после подземного толчка нарастает напряжение в породах, лежащих к западу от очага недавней сейсмической активности.
Уместно будет следующее сравнение. Движение небольшой плиты вдоль соседней громадной походит на попытку человека пересечь болото. Его ноги немедленно увязают в топкой массе. Рывком он выдергивает одну ногу из жижи, шатаясь и чуть не падая, и тут же другая нога еще сильнее проваливается вглубь, и вытащить ее будет труднее. Так, напрягаясь с каждым шагом, он продолжает путь. Вот и небольшая литосферная плита с каждым «шагом» все упорнее цепляется за выступы соседней плиты — «увязает в них».
Анализируя сейсмическую активность за последнее столетие, ученые составили карту, на которой отмечены те районы Турции, где Анатолийской плите — этой «сороконожке», ползущей по стене — еще предстоит в XXI веке «выдернуть свои ноги» из Евразийской плиты. На этой карте область вокруг Стамбула зияет белым пятном — наша «сороконожка» здесь давно замерла. Она словно приготовилась к прыжку. За первые восемь с половиной лет нового века в Турции — ни одного крупного землетрясения. Тем сильнее будет удар.
В начале этого десятилетия было подсчитано, что до 2030 года в Стамбуле с вероятностью 30 процентов произойдет землетрясение, имеющее магнитуду не менее 7,0. Оно продлится полторы минуты. В результате одна плита сдвинется относительно другой на четыре с лишним метра. С вероятностью в 70 процентов данное событие случится до 2050 года.
Все это заставляет вспомнить Новый Орлеан, где катастрофа тоже была предсказана учеными. «Жителям Стамбула, — предупреждает геолог Келал Сенгёр, единственный турецкий ученый, избранный в Американскую академию наук, — нужно готовиться к самому страшному землетрясению после 1509 года». Тогда в городе, который был гораздо меньше нынешнего, рухнуло около тысячи домов, а возникшая в море волна — цунами — довершила бедствие, разметав турецкие корабли, находившиеся в гавани.
…Семнадцатого августа 1999 года город Измит, лежащий в 80 километрах к востоку от Стамбула, был разрушен землетрясением магнитудой 7,6. Погибли 17 тысяч человек. Ущерб исчислялся 18 миллиардами долларов. Страна оказалась не готова к подобным катастрофам.
Но это событие было страшно не только само по себе — оно усилило напряженность на краю роковой «зоны затишья». Это показывают и компьютерные модели. Ежегодно уровень давления в земных недрах в этом районе возрастает в среднем на 0,1 — 0,2 бара. Но после августа 1999-го давление разом увеличилось на несколько бар. Уже 12 ноября к востоку от Измита, в городе Дюздже, напряжение разрядилось — произошло землетрясение магнитудой 7,2. В Стамбуле же и на этот раз все осталось спокойно. Внешне спокойно.
Дежавю… В истории Турции такое уже было. В XVII — XVIII веках вдоль всего северного побережья страны произошла серия землетрясений. Финал этой драмы выглядит предвестием будущих событий. В 1719 году сейсмический удар сокрушил Измит (известный российский геолог, наш давний автор Андрей Никонов, оценивает его магнитуду в 7,5 — 8,0). В 1766 году тряхнуло Стамбул. Тогда еще в столице Османской империи проживали полмиллиона человек.
«Это наводит на мысль о том, что интервал 270—280 лет отражает цикличность возникновения сильнейших импульсов на восточном фланге дуги Северо-Анатолийской зоны разлома и последующей миграции очагов сильных землетрясений к западу, — отмечал Андрей Никонов в своей статье «Сейсмическая катастрофа в Турции», опубликованной в 1999 году в журнале «Природа». — Между двумя сильнейшими 9 — 10-балльными землетрясениями… 1509 и 1766 годов прошло 257 лет, а со времени последнего — 233 года (теперь 243 года. — Прим. ред.)».
В рамках проекта «Terrafirma» специалисты из ЕС, начиная с 1991 года, ведут наблюдение за вертикальными движениями земной коры на территории Европы. Поначалу — с погрешностью до сантиметра, теперь — еще точнее. По этим данным можно рассчитать, насколько опасно деформируется земная кора в городах, расположенных в зонах повышенной сейсмической активности. Так вот Стамбул ежегодно опускается на два миллиметра, а отдельные районы в европейской части города проседают даже со скоростью пять миллиметров в год.
Под эгидой ООН эксперты оценили риск землетрясений в 21 мегаполисе мира. В этом списке «Глобальной инициативы сейсмической безопасности» (Global Earthquake Safety Initiative /GESI) Стамбул занимает второе место, вслед за Катманду.
Для чего нужны девять сотен ударов?
Справиться с угрозой невозможно. Мы обречены стать очевидцами удара подземной стихии. Слишком велики силы, сдвигающие костяки континентов. Вмешиваться в их игру — все равно, что пытаться руками остановить железнодорожные составы.
Впрочем, после Второй мировой войны американцы, похоже, случайно обнаружили способ уменьшить силу грядущих землетрясений. В то время они развернули в штате Колорадо производство биологического оружия, а жидкие отходы стали закачивать в землю. Вскоре в этом сейсмически спокойном районе произошло несколько землетрясений средней силы. Очевидно, жидкость сыграла роль смазки, что облегчило движение плит. С треском, с дрожью они скользнули вперед — каждая в свою сторону.
Нечто подобное произошло и в Измите. Изучив статистику землетрясений в Турции за последнюю четверть века, ученые обратили внимание на то, что количество мелких подземных толчков здесь заметно возрастает через месяц-другой после таяния снегов в том случае, если зимой шли обильные снегопады. Видимо, талая вода, просачиваясь в землю, тоже играет роль смазки. Сцепившиеся намертво плиты немного сдвигаются. Так, может быть, найдено средство, что защитит Стамбул, Катманду и другие крупные города, которым угрожает сейсмическая опасность?
«Закачивать воду в грунт и ждать, что произойдет серия мелких землетрясений, и это снимет нагрузки в земной коре, позволив избежать худшей опасности — мощного подземного удара? Нет, не сработает!» — считаю.т эксперты.
Во-первых, мы точно не знаем, насколько велико напряжение, накопившееся в недрах Земли, в месте стыка двух плит, а потому можем вызвать мощное землетрясение вместо того, чтобы предотвратить его. Так, прокладывая туннель с помощью взрывчатки, мастера-подрывники должныточно рассчитать требуемое количество динамита, чтобы не причинить больших разрушений.
Во-вторых, подземные толчки средней силы могут сами по себе нанести немалый урон. Ведь чтобы избежать землетрясения магнитудой 8,0, надо ударов магнитудой, равной 6,0. Так что без серьезных разрушений не обойтись. Иными словами: если, по статистике, мощное землетрясение может произойти раз в двести лет, то все это время каждые три месяца надо «предохраняться» от грядущего разгула стихии, снова и снова вызывая на себя ощутимый подземный удар. Как можно жить в обстановке вечного ЧП? Проще, наверное, перенести город на новое место, чем так назойливо защищать его, пока в нем «живого места не останется».
Наконец, никто пока не способен пробурить скважину глубиной, например, 15 километров, чтобы закачать туда воду и смазать застрявшие плиты. Мировой рекорд установили российские инженеры, но и им удалось продвинуться вглубь Земли «всего» на 12 километров.
Как строят во втором Риме?
Итак, единственное, что остается в ожидании катастрофы, — подготовиться к ней, чтобы уменьшить возможный риск. Ведь в одной из моделей, составленных исследователями, 40 тысяч человек могут погибнуть только под стенами рухнувших домов. Еще десять тысяч обречены потому, что им не успеют вовремя оказать помощь — просто не сумеют добраться до пострадавших районов. Ведь если бы землетрясение произошло завтра, то рухнули бы, например, от 10 до 30 процентов всех скоростных эстакад.
Чтобы понять все коварство стихии, надо хорошо представлять себе, куда она намерена нанести свой удар. Сегодня Стамбул — подлинное сердце Турции. В бывшем царском городе греков и славян давно заключена ее душа. По отзывам людей, знающих эту страну получше пяти(-минутных/-дневных) туристов, Стамбул для турок важнее, чем Лондон для англичан или Париж для французов. Громадный, густонаселенный город, «гремучая смесь, где все помешаны либо на коммерции, либо на Коране», как едко заметил один немецкий журналист.
Пожалуй, за послевоенные годы ни один другой город Европы не развивался так стремительно, как Стамбул. Статистики даже не решатся сказать, какова численность населения турецкого мегаполиса. Двенадцать, четырнадцать, шестнадцать миллионов человек? Город продолжает расти. Ежегодно сюда переселяются сотни тысяч людей со всей страны. Сюда едут в поисках работы, прежде всего из сельской глубинки, из восточных районов Турции (неужели такой же бурный рост населения продолжится и в Москве? — А.В.). Стамбул — кормилец страны. Он вносит в бюджет Турции до сорока процентов налогов. Около сорока процентов рабочих, занятых в турецкой промышленности, проживают в Стамбуле. Каждый второй товар, вывозимый из Турции, минует стамбульский аэропорт или морской порт. Улицы города, протянувшегося с востока на запад на 70 километров, давно уже не справляются с потоком машин. В Стамбуле, как в «третьем Риме», «втором Константинополе», пробки на многих улицах сохраняются от рассвета до заката.
Неужели этот динамичный, полный жизни город нельзя защитить от удара подземной стихии? С точки зрения инженеров, безопасность построек в Стамбуле вполне можно обеспечить, как в любом другом городе мира. Это — лишь вопрос строительной механики. Прочность конструкций — вот девиз оптимизма в эпоху массовой застройки. На самом деле это, скорее, напоминание о несбывшихся надеждах. Верно, инженеры могут конструировать здания так, что те не обрушатся при самых мощных толчках, но это погребет всякую надежду на прибыль. В давнем споре деньги берут верх; ради обладания ими отвергается право других на жизнь.
В последние годы Стамбул, подобно Москве, переживал строительный бум. Недорогое жилье сооружалось наспех, ведь спрос на него высок, а потому компании, занявшиеся наконец его возведением, экономили буквально на всем (вопрос на полях: «А что будет в Москве, когда развернется обещанное строительство социального жилья в районе МКАД?»). Специфика Стамбула — еще и большое количество незаконных построек. Почти две трети домов сооружены без разрешения властей и, очевидно, без соблюдения многих строительных норм. Например, целые кварталы вырастают на склонах, которые будут снесены оползнями при мощных подземных толчках. Вся эта «фанера над Босфором» буквально выдана на растерзание стихии.
(К счастью, наша столица находится вдали от зон сейсмической активности. Но зато здесь строители рискуют приблизиться к той черте, за которой «земля не выдержит» тяжести воздвигнутых на ней громад. С пугающим постоянством в столице стали наблюдаться провалы грунта. В мрачной антиутопии Юрия Вигоря «Гибель Москвы» весь город сползает в карстовые пустоты, как в ад.)
Всякий раз очередное пробуждение подземной стихии в Турции звучит как обвинение строительных компаний в коррупции и халтуре. В минувшем веке под руинами зданий в стране погибли более 110 тысяч человек. «В Калифорнии постройки на порядок прочнее, чем у нас, хотя уровень сейсмической угрозы и там, и здесь одинаков», — отмечает профессор Босфорского университета Мустафа Эрдик, специалист по землетрясениям.
В городе сохранились еще около пяти тысяч многоэтажных зданий, построенных до 1970 года, когда в порядке вещей было возводить дома из плохого бетона и сортов стали, подверженных коррозии. Опыт показывает, что при сильных подземных толчках подобные конструкции буквально складываются, как картонная коробка, на которую положили чемодан.
Если в ближайшие 15 лет, говорят специалисты, все новостройки в Стамбуле будут возводить, строго соблюдая требования к их безопасности, то число жертв снизится примерно на четверть. Еще на 15 процентов его можно уменьшить, если снести хотя бы пять процентов ветхих зданий — тех, что неминуемо обрушатся. Еще
20 процентов жизней можно сохранить, если уже сейчас разработать подробный план спасения пострадавших, продумать, где их разместить, как лечить и как наладить снабжение горожан, оставшихся без крова.
Наконец, помогла бы и система раннего оповещения. Ведь очаг катастрофы будет находиться в 15 километрах к югу от Стамбула. Пройдут секунды, прежде чем сейсмическая волна достигнет мегаполиса. Может быть, этих секунд кому-то хватит, чтобы выбежать на улицу. Этого времени будет достаточно, чтобы отключить электростанции, перекрыть подачу газа, остановить химические производства и включить запрещающие сигналы светофоров. Так удастся предотвратить хотя бы часть пожаров, которые могут возникнуть, когда Турция, повинуясь стихии Земли, снова двинется на север, в сторону ЕС.
…Лишь несколько лет назад в Турции всерьез занялись проблемой сейсмической безопасности Стамбула. В 2003 году был подготовлен 600-страничный план предстоящих действий. Он включал самые разные аспекты проблемы — от изменения законодательства до перепланировки города, от обучения персонала до привлечения спонсоров. Сейчас отдельные городские здания укрепляются. Создана сеть наблюдательных станций, которые круглые сутки фиксируют сейсмическую активность. Строже стали требования к качеству строительных работ. Ведь трудятся не за совесть, а за страх перед грядущим бедствием. «Все больше людей понимает, что надо строить дома добросовестно», — отмечает Мустафа Эрдик. По сообщению немецкого телеканала 3sat, возле зданий стали даже встречаться контейнеры, в которых горожане хранят все необходимое на случай, если их жилье будет разрушено подземной стихией и жизнь придется начинать заново.
Однако, несмотря на все принимаемые меры, специалисты признают, что пройдет не одно десятилетие, прежде чем стихию удастся встретить во всеоружии.
На судьбах мировой экономики беды былого Царьграда не отразятся почти никак. Крупная страховая компания «Munchener Ruck» составила для пятидесяти крупнейших городов мира свой индекс георисков. Он характеризует ущерб, который могут причинить природные катастрофы. Возглавляет перечень Токио (710 баллов). В японской столице, разрушенной землетрясением 1923 года, вновь нарастает сейсмическая угроза. Для сравнения: город Лос-Анджелес набрал в этой классификации 100 баллов, Сан-Франциско — 167 баллов. Стамбул же заработал у экспертов мировой экономики всего 4,8 балла — меньше, чем Рурская область (14 баллов) в Германии, где страшатся не землетрясений, а сильных наводнений.
Столетие назад в нахлынувших волнах скрылся один-единственный пароход. Но это событие стало знамением всех бед наступившего века, его беспощадной увертюрой. Уже потом, в ретроспекции, для многих ХХ век начался с крушения «Титаника». Это была гибель надежд на грядущее торжество прогресса. Вслед за роковым кораблем в жизнь Европы одно за другим стали вторгаться новые страшные события: войны, революции, кризисы. «Титаник» открыл время кровавых бурь, как мифическая Пандора — свой ящик.
Сейчас над всей Европой — от Португалии до Урала — безоблачное небо. Нам, людям, кажется, что мы, будущие покорители соседних планет, уж свою-то удержим в руках. В современной массовой культуре царит безудержная вера в «хеппи-энд», в «человека-супермена», — по сути своей, ничем не ограниченный оптимизм.
Когда-то подобная вера, «что все в мире к лучшему», окрыляла философов раннего Просвещения, готовых вслед за героем Вольтера твердить: «Лейбниц не мог ошибаться, и предустановленная гармония всего прекраснее в мире» («Кандид»). Но вот на окраине Европы, в Лиссабоне, задрожала земля, стены домов рассыпались в прах, крыши упали наземь. Вихри огня и пепла вперемежку с морскими волнами завладели городом, уничтожив его на три четверти.
Не будет ли нечто символическое и в бедствии, если оно все же разразится вновь в одном из крупнейших европейских городов? Однажды в Стамбуле…